Два дня рождения Олега Гаркуши

Шоумен российской рок-группы АукцЫон Олег Гаркуша празднует два дня рождения в году. Первый — 23 февраля, когда будущий поэт и музыкант появился на свет, второй — 23 июля, когда он, участник уже ставшего легендарным коллектива, навсегда завязал с выпивкой. «Трезвая жизнь» расспросила рок-н-рольщика о его пути к выздоровлению.

Случайная реабилитация

— Расскажите, с чего начиналась ваша зависимость? Что повлияло на формирование пристрастия к спиртному?

— Будучи молодым человеком, я особо и не употреблял. Хотя мои одноклассники давно пили водку и портвейн. Первый раз я напился, когда мне было лет двадцать, наверное. Это поздно. Более или менее регулярно я стал выпивать, когда мы стали гастролировать с концертами. Приезжаешь в город, а там поклонницы, алкоголь. Не то, чтобы нельзя было отказаться от выпивки, можно, но я не отказывался. К началу 90-х я уже стал зависимым — хотя вряд ли понимал этого — пил почти каждый день. Это могло быть пиво, могли быть крепкие напитки. И вот такая история продолжалась лет шесть.

— Как к вам пришло осознание того, что всё — пора завязывать?

— В году 96-м году друзья, которые уже успели побывать в реабилитационном центре «Эшли» в Америке, — первыми это сделали Митьки, а за ними, по-моему, съездили музыканты ДДТ во главе с Юрой Шевчуком, — позвали меня посетить встречу с анонимными алкоголиками из Соединенных Штатов. Проходила она в Питере, в одной из шикарных гостиниц. Я согласился, хотя идти очень не хотелось. Меня сопровождала супруга, сторожила, чтобы я никуда не сбежал и не напился. Меня всего трясло, и перед тем, как начать слушать этих американцев, я заявил, что если мне не нальют джин-тоник или что-нибудь в этом роде, я уйду.

— Налили?

— Да, налили! Американцы, которым было далеко за пятьдесят, по двадцать-тридцать лет не пившие ничего крепче воды, рассказывали истории, которые российскому человеку показались бы до боли знакомыми: про запои, про быстрое питье, про весь негатив, сопровождающий пьянство, — как, например, мочились в штаны, — и так далее. «Вот это да, — подумал я, — в Америке пьют так же, как и у нас». Но лекция закончилась, заряд бодрости прошел, я попросил еще добавки. Мотивации у меня особой не возникло. Мне было все равно. Через некоторое время мне предложили уже поехать на реабилитацию в США. Денег нет, — говорю. А они отвечают, что всё оплатят. И сумма-то по тогдашним меркам огромная: двадцать тысяч долларов. Дайте их мне в руки, — говорю, — эти деньги, я и без реабилитации все брошу! Смеялись, ничего не дали. Но я все-таки согласился: в Америке ведь до этого ни разу еще не был.

— То есть вот так, благодаря случайному стечению обстоятельств, вы попали на реабилитацию…

— Мне кажется, сам, по личной инициативе, мало кто приходит. Я таких случаев не знаю. Всегда нужна помощь со стороны, какой-то толчок. Мне-то самому было вообще пофиг. Я не понимал, куда и зачем еду: спрашивал, есть ли там девушки, есть ли там пиво. За неделю до вылета начал справлять отвальные, запил по-чёрному. Буквально за день до полета загремел в вытрезвитель — слава Богу, я умудрился как-то выкрутиться, меня там не закрыли, иначе бы я никуда не поехал. Вышел, попытался «догнаться» в баре, встретил одного юного сценариста-режиссера, который тоже пил, он меня угощал. Утром заехал директор ДДТ Женя Мочалов и повез меня в аэропорт. По дороге я раскрутил свою маму на джин-тоник, а в самолете еще одного пациента, который тоже летел вместе с нами на реабилитацию, на бутылку водки — в самолетах тогда можно было пить и даже курить.

— Наверное, в Америке соблазн выпить никуда не делся?

— В Нью-Йорке нас встретил Евгений Зубков, уехавший в Америку врач-психиатр, который познакомился там с известным в финансовых кругах, а также в движении анонимных алкоголиков, миллионером Луисом Бентлом. Чуть позже они вместе будут открывать под Петербургом первый в России благотворительный реабилитационный центр «Дом надежды на Горе». Так вот, в Америке я продолжал в том же духе: не нальете — никуда не поеду, а отправлюсь шататься по Манхэттену. В «Эшли», штат Мэриленд, мы приехали поздно ночью. Утром просыпаюсь — красотища: природа, лес, озеро. Думал, окажусь в аду, а на самом деле попал почти в рай. 28 дней находился в реабилитационном центре, посещал все лекции, все занятия, вел дневник — все по программе «12 шагов». Тогда о ней в России еще не знали. У пруда стояла расписанная пациентами беседка: «John was here», «George was here» и так далее. Ну и я написал тоже: «Здесь был Олег». Еще подумал: не туристом приехал, не артистом, а по алкогольной части.

Третьего не дано

— Сколько с тех пор прошло лет?

— Двадцать два года. Вернулись в Питер и на следующий день пошли на день рождения к другу. Знакомые обрадовались, что я теперь трезвенник, но у всех были сомнения, смогу ли я, сдюжу ли. Захотел я выпить соку, а рядышком с ним стояла бутылка водки, и я ее взял, чтобы отодвинуть в сторонку. Гляжу, а жена прямо бледная сидит, так перепугалась. Я, конечно, не собирался пить. Как и положено, 90 дней после возвращения посещал группы анонимных алкоголиков, потом спикерил — есть такой формат встреч в сообществах взаимопомощи, когда участники делятся своим опытом избавления от зависимости.

— И ни разу с тех пор не срывались?

— Через полгода я, как говорят в наших кругах, поскользнулся. Выпил со знакомой стакан виски — и проснулся утром, ничего не помня. Было ужасно стыдно, надо готовится к концерту, но я все равно нашел у матери спирт, накапал его в чай, чтобы взбодриться. После концерта пошли в бар, там было пиво, но, слава Богу, я удержался, не притронулся к нему. Больше такого не повторялось.

— Какую роль в вашей истории сыграла семья? Как супруга переживала вашу беду?

— Дома я запойно не пил. Я гулял, пил с кем попало, мог употреблять с бандитами, бизнесменами, водопроводчиками. Мог остановиться у друзей, мог — у первых встречных. Всегда находились девушки, у которых я мог переночевать. У гастарбайтеров на ночь зависал. А потом, после многодневного отсутствия, приползал домой, отходил, а моя святая жена не пилила меня, не кричала, не причитала. Вот первый совет женам — упрекать бесполезно. Мужчина наоборот захочет сбежать из такой ситуации, спрятаться за бутылкой. Надоела, мол. Так что я жене безумно благодарен. Не будь ее, не будь реабилитации — я бы к году 98-му умер. Ну и второй совет родственникам — алкоголику нельзя наливать даже по праздникам. Некоторые сами своих бедовых мужей толкают в запой — наливая бокальчик, или соглашаясь с ними выпить. Алкоголик ведь только думает, что он как все, а на самом деле человек болен. Для него одна рюмка много, а двадцать — мало. Тут либо пьешь, либо не пьешь совсем, третьего не дано.

Алкоголизм не шутка

— Михаил Марголис в своей книге «АукцЫон: Книга учета жизни», рассказывая историю коллектива, пишет, вас чуть было не выгнали из группы за пристрастие к алкоголю.

— Да, так все и было.

— Наверное, это повлияло на решение завязать с выпивкой?

— Никак не повлияло. Меня в последние годы стали даже штрафовать за появление пьяным на сцене. Но мне было все равно. Наоборот, во мне говорила гордыня: я лицо группы, кто посмеет меня выгнать. Да и узнал я о таких мыслях некоторых коллег лишь после реабилитации.

— Кстати, хотел спросить: кому принадлежит авторство слов песни «Алкоголизм»: вам или Дмитрию Озерскому?

— Моя, моя песня.

— Она отражает ваш опыт, настроение?

— Она написана в годы бурнейшего запоя, кажется, в 1993-м, в дни путча. Леня Федоров позвал отсидеться в Копорье, это такая деревня под Питером. Ну а мне что — главное чтобы там алкоголь был. А он там был, целая канистра рома. Поехали. Проезжаем мимо какого-то сарая, а на нем написано «Алкоголизм — это не шуточки». Видимо, человек дошел до ручки и вывел вот это выражение. Ну а я его переделал и написал такое произведение со словами «алкоголизм не шутка». Песню «Птица» написал там же. Алкоголизм действительно не шутка, это ужас ужаснейший. Но осознать это, к сожалению, не у всех получается.

«АукцЫон» всегда стоял особняком в пантеоне русского рока. Википедия определяет его музыкальное направление как «джаз-рок», «арт-рок», «экспериментальный рок». Музыку для группы пишет лидер коллектива Леонид Фёдоров, слова песен — Дмитрий Озерский, Олег Гаркуша. Несколько альбомов написаны на слова Алексея Хвостенко.

Олег Гаркуша родился в 1961 году в Ленинграде. В 1980 году окончил Ленинградский кинотехникум. Какое-то время после окончания техникума работал киномехаником в кинотеатрах «Современник» и «Титан». В конце 1970-х познакомился с Леонидом Фёдоровым, лидером группы «АукцЫон», которая до этого называлась «Фаэтон». При вступлении в рок-клуб в мае 1983 года название поменялось на «АукцЫон». Олег Гаркуша не только шоумен группы, но и автор текстов песен, наравне с поэтом и музыкантом Дмитрием Озерским. Сыграл в фильмах «Взломщик» (1987), «Презумпция невиновности» (1988), «Хрусталёв, машину!» (1998), «Я тоже хочу» (2012). Занимается строительством арт-центра «Гаркундель». Член попечительского совета реабилитационного центра «Дом надежды на Горе».

Автор: корреспондент проекта «Трезвая жизнь»

 

Читайте еще одно интервью нашего автора: Питер без наркотиков: мотивация на реабилитацию

 

 

Поделиться статьей

Метки: , , ,

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *