Согласно статистике, пик потребления алкогольных напитков в России ежегодно приходится на новогодние каникулы. В бытовой отечественной культуре поднять бокал шампанского считается неотъемлемой частью празднования встречи Нового года. Однако в Санкт-Петербурге есть люди, которые спиртному предпочитают в эту ночь молитву, а 1 января, вместо того чтобы «болеть головой», собираются на новогодний крестный ход трезвенников в Александро-Невской лавре.
Крестоходческий синопсис
Традиция трезвеннических крестных ходов была возрождена на рубеже тысячелетий, 1 января 2001 года. С тех пор каждый первый день года более трехсот человек — духовенство, члены трезвеннических общин города и области, все, кто неравнодушен к трезвенному деланию, приходят, чтобы обратиться к Богу с молитвой. После Литургии в Свято-Троицком соборе богомольцы идут крестным ходом по Никольскому кладбищу и участвуют в литии на могилах известных подвижников трезвости. Почти каждый из участников этого необычного шествия пришел на него со своей личной бедой, своей историей борьбы с алкогольной, а иногда и наркотической зависимостью.
Вячеслав Килин
История моя такова: пропадал, искал и нашел. Моя бабушка по маме — полька, католичка. Мама тоже ходила молиться в костел, и я раньше тоже был католиком. Стал православным в 42 года, когда завязал с наркотиками. Хотя, вернее, завязал с наркотиками, когда стал православным.
После очередной системы (на сленге наркоманов «сидеть на системе» значит регулярно употреблять наркотики) я «ломался» на даче у брата под Белоостровом. Мать попросила меня: съезди в Александро-Невскую лавру, там есть реабилитационный центр «Воскресение», где помогают наркозависимым. Я пошел, хотел, чтобы меня взяли на реабилитацию в поселок Саперное, но мне ответили, что я по годам не подхожу. «Ну, не подхожу так не подхожу», — подумал я. Однако меня пригласили на чтение акафиста перед иконой Божией Матери «Неупиваемая Чаша». Я, конечно, пошел. Помню, что после молитвы была беседа со священником Алексием Морозом. Он читал отрывок из Евангелия, где говорится, что «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить» (Мф. 6, 24). Я, конечно, с этим отрывком встречался и раньше, но не размышлял над ним. А здесь задумался.
После акафиста и беседы я возвращался к брату на дачу. Стою на перекрестке проспектов Просвещения и Энгельса, это район, где я прожил шесть тяжелых лет на таком дне, что даже описать тяжело. Стою и понимаю: двадцать лет я употреблял наркотики и не мог избавиться от своей страсти. А теперь всё. Не хочу. Я больше не наркоман. Вот так в одночасье я завязал с героином. Иначе как чудом это не назвать.
И я стал ходить на молебен регулярно. Стал православным. Познакомился со священниками-трезвенниками Евфимием Добрянским, Александром Захаровым и с Владимиром Глинским. Потом бросил употреблять и более легкие наркотики, а затем и курить сигареты. Игорь Хлынов, он тогда еще не был священником, говорит мне — закрепи результат, брось и курить, принеси Богу обет. Дал мне почитать жития святых. А ведь я курил как паровоз, пока до метро дойду, три сигареты выкурю. Хотя надо понимать, что после героина все другие наркотики и тем более табак — это просто мелкие шалости. Дома я лег спать, проснулся, захотелось затянуться. «Вот, — думаю, — и все мои потуги». Но сдаваться не хотел. Решил в этот день не есть, чтобы голод перебил тягу. А уже вечером узнал, что сегодня сочельник. Такой вот пост получился. Как разговелись после службы, боялся, что опять рука потянется к сигарете, но нет, всё обошлось. Ходил и всем рассказывал, что если кому-то что-то надо, идите в православный храм, там всё даром дают. Правда, никто из этих людей так и не пришел.
Что для меня крестный ход
На акафист я попал осенью, а на Новый год уже вместе с единомышленниками шел крестным ходом. Это было начало моей новой жизни. Мне было 42 года, а когда у меня спрашивали возраст, я отвечал: год, два, три, пять. Первое января для меня теперь особый день. Раньше он был одним из череды одинаковых, похожих друг на друга дат: 30 и 31 декабря, 2 января. А сейчас я встречаю друзей, братьев. Все вместе хвалим и славим Бога. Вот что для меня теперь первый день в году.Но праздником в общепринятом смысле Новый год для меня перестал быть. Да и зачем? У меня теперь есть Пасха, Праздник праздников и Торжество торжеств, есть Рождество Христово, есть Крещение.
Андрей Нечаев
Мне 42 года, и я трезвенник в четвертом поколении. Не вкушаю алкоголя, вина, ни разу не курил. Устои трезвенников я впитал с самого детства, с малых лет усвоил, что трезвость это хорошо, что она необходима каждому человеку. Обет трезвости я дал в 16 лет. Жена у меня из самой обычной семьи военных. Когда мы познакомились, я ей рассказал, что я трезвенник, что воспринял трезвость от прадедов. И супруга тоже дала обет.
Так как три поколения моих предков тоже были трезвенниками, алкогольной угрозы — что я могу спиться, непосредственно передо мной не стояло. Но я видел преимущества трезвой православной жизни, то, как она помогает стяжатьдругие добродетели. Я через трезвую жизнь стараюсь бороться со своими пороками.
Мой прапрадед Варфоломей Плотников был исцелен по молитвам братца Иоанна Чурикова. В 1910 году ему было 20 лет, и он приехал на заработки в Петербург. Попал в дурную компанию, научился играть в карты, пристрастился к выпивке, погряз в крупных долгах. В 21 год уже был пьяницей и, как рассказывал, стоял на краю гибели — думал свести счеты с жизнью. Стоял с такими мыслями на набережной Обводного канала, когда мимо проходили две женщины. Они увидели, что парень не в себе, подошли, поспрашивали, что с ним такое и, выслушав, пригласили на беседу к Иоанну Чурикову. Они и сами как раз к нему шли. Женщины рассказали, что братец читает Слово Божие и помогает пьяницам вернуться к Богу. Было воскресенье. Братец читал слова Спасителя «Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня; и Я воскрешу его в последний день» (Ин. 6, 44). Каждого, говорил братец, Господь привлекает по-своему: кого болезнью, кого несчастьем, кого пьянством. «Это по моему адресу», — ударило в жар Варфоломея Плотникова. С тех пор прадед пообещал не пить больше горькую. От него и пошла традиция трезвения в нашей семье. Как мне не благодарить Бога за это, ведь не встреть мой прадед братца Иоанна, я бы и на свет не появился.
Когда стали бороться с религией, Варфоломей Плотников два раза сидел в тюрьме. В 1928 году его сослали на три года. А в 1948 году посадили по 58-й статье на 25 лет. Выпустили по амнистии через 6 лет, но вышел прадед уже весь седой.
В общину не надо приходить, в общине нужно жить. Человека должна сопровождать трезвость. Это очень важно — когда у тебя перед глазами есть примеры трезвости. Наша община пережила советскую эпоху, люди собиралисьпо квартирам. Без проблем, конечно, не обошлось, соседи милицию вызывали, жаловались на странных сектантов. Но мы выстояли. Мои дед, мой прадед, моя мать, я сам росли в общине, общались с трезвенниками. У меня были друзья и в школе, и в институте, и в общине трезвенников. Но с кем до сих пор встречаемся, так это с трезвыми друзьями.
Что для меня крестный ход
Первоянварский крестный ход — одна из прекрасных традиций нашей общины, пусть и появилась она недавно. До революции Петербург был центром православной трезвости, крестных ходов было много, их проводили такие подвижники, как святой праведный Иоанн Кронштадтский, священник Александр Рождественский, священномученик Философ Орнатский, протоиерей Пётр Миртов. В 1917 году традиции были утрачены, чтобы возродиться уже в 2001-м. И инициатива принадлежала не священноначалию, а народу. Мы посещаем могилы борцов за трезвость, упокоившихся на Никольском кладбище, в том числе Владимира Михайлова, основателя и первого председателя всероссийского братства «Трезвение». Новогодний крестный ход — его инициатива. Благодаря его энтузиазму и труду крестные ходы трезвости проходят во многих российских городах. Мы даже называем его «апостолом трезвости».
На проведение первого крестного хода в Новый год Владимир Алексеевич получил благословение у нашего духовника протоиерея Иоанна Миронова. И пришло сразу не меньше трехсот человек! Моя семья была в их числе. Все знают, что Новый год — самый «пьяный» праздник в году. Мои знакомые даже детям разрешают в этот день немного выпить шампанского. Но у трезвенников другая традиция. В полночь мы поем молитву «Тебе Бога хвалим», благодарим за прошедший год, вспоминаем, чем он был важен для нас, делимся планами на предстоящий, просим благословений. А в остальном всё как у всех — хлопушки, фейерверки, конкурсы. Мы не лишаем себя новогодней радости, просто встречаем её в трезвости, и спать ложимся не позднее двух часов ночи, утром ведь вставать на крестный ход!
Я как руководитель движения «Трезвый фронт» вместе с другими трезвенниками-активистами помогаю в организации крестного хода, рассказываю о нем, распространяю информацию, собираю людей.
Александр Пучков
С проблемой пьянства я познакомился еще до того, как пить начал. Отец мой был зависимым. Но я никогда не думал, что и сам попаду в такую же ситуацию.
Я крестился в 18 лет. А в Церковь пришел через 21 год. Как раз на собрание общины трезвенников. И это меня изменило. Пришел одним человеком, уходил уже другим. Как сегодня помню этот день — 2 мая 2010 года, следующие сутки после неудавшегося суицида. Я ведь, когда переступал порог храма, думал, что Церковь — это темнота, дремучесть. Встретили меня хорошо. Спрашивали, почему я пришел.
— Пить не хочу, — отвечаю.
А сам думаю, что же я вру-то? В голове ведь одна мысль — как бы рюмку выпить поскорее.
— В Бога веришь?
— Верю, — говорю. И опять вру. Потому что в храме был за всю жизнь три раза.
А внутренний голос мне говорит: «Да иди ты отсюда, тебе здесь плохо будет, они другие».
Я уже и собрался было уйти, как снова будто голос, только другой, меня останавливает: «А ты останься и послушай. Уйти всегда успеешь». Я остался. Слушал, беседовал. И когда через несколько встреч мне дали слово, я ответил, что не покину общину, потому что не хочу подвести доверие тех, кто меня так принял.
Община «чуриковцев», которая сейчас собирается при храме Феодоровской иконы Божией Матери, в советские времена выжила только благодаря тому, что собиралась по квартирам.
Раньше я мог держаться без алкоголя полгода, восемь месяцев, год. Но всё равно срывался, и знал, что сорвусь. А тут пришел, и уже через две недели прекрасно понимал, что я вышел из состояния пьянства, не боюсь, что сорвусь. И 13 июня, через шесть недель, я дал обет трезвости.
Сейчас я провожу передачи о трезвости на «Радио Мария». Помогаю иерею Феодору Кузнецову из храма Николая Чудотворца на улице Академика Лебедева в его работе с алкоголезависимыми, подружился с психологом Александром Крупиным, приезжаю на его занятия, помогаю. В храме Воскресения Христова у Варшавского вокзала участвую в беседах с зависимыми. А иерей Игорь Хлынов из Коммунара благословил меня еще и домашние беседы проводить. Так что я могу называть себя «профессиональным трезвенником».
Что для меня крестный ход
Людей надо поднимать! Как? Над этим вопросом мы постоянно ломаем голову. А крестные ходы очень нужны. Я участвую во всех городских крестных ходах трезвенников, не только 1 января. Удручает, что приходит не так много народу, как нужно бы. Да и трезвеннические общины должны быть больше. Хочется, чтобы люди горели, а не просто ради галочки сидели — нет огня, понимаете?
Новогодний крестный ход посещаю с того самого года, как принял обет трезвости. Наверное, это был второй первоянварский крестный ход в новейшей истории. Некоторые рассказывают, что первое время испытывают соблазн выпить, что хочется отметить, как раньше. А у меня не было соблазнов. Каждая встреча с братьями — всегда радость и поддержка, особенно для тех, кто только встает на путь трезвения. Прийти в первый день года и увидеть, что не вся страна в обнимку с унитазом, что есть и трезвые и здоровые люди, — многого стоит.
Светлана Семакина
Свою проблему я осознала рано: бытовая пьянка совместно с мужем. Всё было настолько серьезно, что казалось — назад дороги нет. Мы пришли в тупик. Сама я выбраться из этого состояния не могла. У нас появился ребенок. Помню, как гуляла с коляской по парку, думала, как же быть, и взмолилась неведомому Богу: «Господи, если Ты есть, пусть кто-нибудь расскажет мне о Тебе». Это была середина 1990-х, интернета еще не было, а книг о Боге на моем пути не встречалось. Странным образом в своей прихожей я обнаружила книгу «Не просто плотник» — я даже не помнила, как она ко мне попала. Потом уже узнала, что это известное протестантское миссионерское издание. Обложка невзрачная, ни о чем не говорящая. Но я решила все-таки почитать. Не смогла отложить, пока не дочитала до конца. Она стала для меня настоящим откровением, я читала взахлеб, сразу появилось желание взять в руки Библию. Но Библии рядом не было. И опять же чудесным образом дети, гуляя неподалеку от дома, зашли в лютеранский собор и принесли Евангелие оттуда — там бесплатно раздавали. Я сразу же принялась читать.
В православном храме я раньше бывала, но мне там было неуютно, хотелось больше узнавать нового, чем стоять Литургию, которую я еще не понимала. Однажды зашел сосед и говорит: «А я Бога нашел», — и пригласил меня в протестантскую общину, которая называлась «Бостонская Церковь Христа». Основной догмат, отличающий их от остальных христиан, в том, что они не верят в первородный грех. Все мы, мол, рождаемся чистыми и непорочными, а портит нас среда. Но пить бросить я так и не смогла. Мне всё время говорили, что я свободна от пьянства, но на самом деле это была неправда. Я чувствовала, что никакой свободой не обладаю. Что это всё вранье. И получался конфликт: пить нельзя, потому что грех, а не пить тяжело. Сдерживаться, конечно, удавалось месяцами, но всё время срывалась.
В то же самое время я начала слушать передачи по радио «Теос». И постепенно ушла в другую церковь, «Христос миру». Это были уже пятидесятники. Там мне очень нравилось, я посещала их собрания, пока не умер наш пастор. Он, кстати, планировал перейти в православие, и общину с собой звал, но не успел. Однако в этой общине мне тоже не смогли помочь. Так я решилась посещать собрания клуба анонимных алкоголиков. Этот опыт дал мне очень много. Я поняла, что у меня болезнь, что я не одна такая. Мне не надо скрывать, что я пью, притворяться праведницей. Но и здесь случались срывы. Жить в постоянном напряжении было тяжело. После Протестантской Церкви я попала к католикам — у них было свое общество анонимных алкоголиков. Среди посетителей были люди статусные. Были артисты. Мне становилось легче от мысли, что беда не только со мной. Но свободы не было всё равно.
И вот как-то раз на «Радио Мария» я слушала передачу про борьбу с пьянством, выступал Владимир Глинский, председатель православной общины трезвости. Я позвонила на программу, и он сказал мне такую фразу: «Пока вы не перейдете в страну трезвости, вы не станете трезвой. Огурец просаливается в банке с рассолом». Смысл был в том, что я должна начать общаться с людьми, отказавшимися от алкоголя. Не сразу, но я стала членом этой общины. Встретили меня замечательно, я слушала проповеди, впитывала как губка. На очередном чаепитии предложили принять обет трезвости. А сжигать мосты было страшно. Как? Совсем-совсем без алкоголя, вообще никогда?
— Как у меня может получиться? — спрашивала я у одного из членов нашей общины, он сейчас священником готовится стать. — Вдруг меня так пить потянет, что хоть помирай?
— Так и умрите. Но не за бутылку, а ради Христа. А умрете за бутылку — известно куда попадаете.
И вот десять лет назад я решилась дать обет трезвости. И теперь 1 января славлю Бога, а не бутылку. А через год подтянулся и муж, тоже дал обет. Теперь у нас трезвая семья.
Что для меня крестный ход
Это прекрасная возможность поделиться своим опытом с другими людьми. Ведь Господь всё время приводит к нам новых людей. Мы всячески стараемся их поддержать, помочь. Для меня это трезвость другого рода, не та, что в «анонимных алкоголиках». Там гнетет осознание, что ты болен, а все здоровы. Им можно, а тебе нельзя. Продолжаешь сидеть за пьяным столом, чувствуешь себя ущербным. А в обществе трезвости другое понимание: я не больной человек, я здоровый. Я трезвенник и пребываю в трезвости ради Бога. Тут и ответственность другая, потому что твоя трезвость нужна не только тебе, а и всей общине: люди за тебя болеют, молятся. Это не воздержание, это убеждение, что ты на правильном пути.
Журнал «Вода живая»: № 1 (январь) 2018
Автор: Евгений Перевалов